Неточные совпадения
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут
в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего
в остроге; пророк пришел неизвестно откуда
в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и
держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью
морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь
держалась так, как будто считала себя виноватой
в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное
море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
«Боже мой! кто это выдумал путешествия? — невольно с горестью воскликнул я, — едешь четвертый месяц, только и видишь серое небо и качку!» Кто-то засмеялся. «Ах, это вы!» — сказал я, увидя, что
в каюте стоит,
держась рукой за потолок, самый высокий из моих товарищей, К. И. Лосев. «Да право! — продолжал я, — где же это синее
море, голубое небо да теплота, птицы какие-то да рыбы, которых, говорят, видно на самом дне?» На ропот мой как тут явился и дед.
Лодки эти превосходны
в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается
в волнах, но лодка
держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших лодках рыбаки выходят
в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят
в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
К счастью, ветер скоро вынес нас на чистое место, но войти мы не успели и
держались опять ночь
в открытом
море; а надеялись было стать на якорь, выкупаться и лечь спать.
Она осветила кроме
моря еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтоб
держаться в качку. Я шагал
в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до дверей своей каюты и там, ухватясь за кнехт, чтоб не бросило куда-нибудь
в угол, пожалуй на пушку, остановился посмотреть хваленый шторм. Молния как молния, только без грома, или его за ветром не слыхать. Луны не было.
Приближалось время хода кеты, и потому
в море перед устьем Такемы
держалось множество чаек. Уже несколько дней птицы эти
в одиночку летели куда-то к югу. Потом они пропали и вот теперь неожиданно появились снова, но уже стаями. Иногда чайки разом снимались с воды, перелетали через бар и опускались
в заводь реки. Я убил двух птиц. Это оказались тихоокеанские клуши.
В море на воде
держались нырковые утки и белые и сизые чайки.
Ночью, перед рассветом, меня разбудил караульный и доложил, что на небе видна «звезда с хвостом». Спать мне не хотелось, и потому я охотно оделся и вышел из палатки. Чуть светало. Ночной туман исчез, и только на вершине горы Железняк
держалось белое облачко. Прилив был
в полном разгаре. Вода
в море поднялась и затопила значительную часть берега. До восхода солнца было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть. На востоке, низко над горизонтом, была видна комета. Она имела длинный хвост.
Я
держался за подушку дрожек, которые колыхались, «как
в море челнок», и кликал собаку.
Дальше
в море держались тихоокеанские бакланы.
Около таких лагун всегда
держится много птиц. Одни из них были на берегу
моря, другие предпочитали
держаться в заводях реки. Среди первых я заметил тихоокеанских чернозобиков. Судя по времени, это были, вероятно, отсталые птицы.
Гегель
держался в кругу отвлечений для того, чтоб не быть
в необходимости касаться эмпирических выводов и практических приложений, для них он избрал очень ловко тихое и безбурное
море эстетики; редко выходил он на воздух, и то на минуту, закутавшись, как больной, но и тогда оставлял
в диалектической запутанности именно те вопросы, которые всего более занимали современного человека.
Кузе строго приказывал
держаться берега, но Медведев не слушался и упрямо уходил
в море всё дальше и дальше.
Среди них увидишь много рослых, сильных и самоуверенных фигур; попадаются правильные, благородные лица; нередко встречаются блондины и даже голубоглазые; балаклавцы не жадны, не услужливы,
держатся с достоинством,
в море отважны, хотя и без нелепого риска, хорошие товарищи и крепко исполняют данное слово.
Крючок крепко
держался в руке своим жалом, но Ваня вырвал его с мясом и бросил
в море.
Разумеется, все это
держалось в очень небольшом кружке юношей, которые не только составляли меньшинство, но были, так сказать, каплею
в море, которую с полным удобством можно было не замечать или считать ни во что.
Так отошли от жизни три страстно стремившиеся к праведности воспитанника русской инженерной школы. На службе, к которой все они трое готовились, не годился из них ни один. Двое первые, которые
держались правила «отыди от зла и сотвори благо», ушли
в монастырь, где один из них опочил
в архиерейской митре, а другой —
в схиме. Тот же третий, который желал переведаться со злом и побороть его
в жизни, сам похоронил себя
в бездне
моря.
Рыжий свет выпуклых закопченных стекол, колеблясь, озарил воду, весла и часть пространства, но от огня мрак вокруг стал совсем черным, как слепой грот подземной реки. Аян плыл к проливу, взглядывая на звезды. Он не торопился — безветренная тишина
моря, по-видимому, обещала спокойствие, — он вел шлюпку,
держась к берегу. Через некоторое время маленькая звезда с правой стороны бросила золотую иглу и скрылась, загороженная береговым выступом; это значило, что шлюпка —
в проливе.
Кстати, два слова о северном олене. Южная граница его распространения
в Уссурийском крае проходит от реки Саласу через верхнее течение Хунгари, потом Анюя, верховья Копи и выклинивается у
моря около мыса Успения. Но и
в этих местах он немногочисленен и
держится на гольцах по вершинам гор, где есть достаточно корма.
Я открыл глаза и увидел, что ветер опрокинул одну из лодок и грозил сбросить ее
в море. За борт ее
держались Вандага и Чжан-Бао.
Тогда Гроссевич решил пристать к намывной полосе прибоя, потому что дальше
в море держаться было невозможно.
На следующий день мы расстались с рекой Нельмой. Холодный западный ветер, дувший всю ночь с материка
в море, не прекратился. Он налетал порывами, срывая с гребней волн воду, и сеял ею, как дождем. Из опасения, что ветром может унести наши лодки
в открытое
море, удэхейцы старались
держаться под защитой береговых обрывов. Около устьев горных речек, там, где скалистый берег прерывался, ветер дул с еще большею силой, и нам стоило многих трудов пройти от одного края долины до другого.
Одни уверяли — он
держится жидовской ереси; другие — он сам жид и везется
в русскую землю своим братом, евреем; иные прибавляли — он колдун,
морит и воскрешает зельями, костями мертвых, нашептывает судьбу над кровью младенцев,
в черепе человеческом, приворачивает к себе крюком, сделанным из когтей нечистого…